Возвращение блудного сына

       Вечер перед Рождеством. Темные тучи нависли над большим городом. Падал пушистый снег. Дул порывистый декабрьский ветер. Было уже поздно, и движение на улице начало затихать.

       Вдруг из-за большого дома показался какой-то юноша, который перебежал на другую сторону улицы и остановился у газетного киоска. Присматриваясь к киоску, он ежился от холода и прикрывал свое лицо воротником дырявого пальто.

       Постояв немного у киоска, он, плотнее закутавшись в свои лохмотья, быстро зашагал по тротуару. Вдруг чья-то рука легла на его плечо. Юноша повернулся и увидел стоящего перед ним человека.

       - Извините, что я вас задерживаю, - ласково сказал незнакомец. - Я долгое время наблюдал за вами из окна и думал, может быть, вы один из тех, которые голодают и не имеют приюта в эту святую ночь. Есть ли у вас, где переночевать сегодня?
       - Я?... Я... ночлег... кто даст мне ночлег сегодня? - резко переспросил юноша. - Я не имею ночлега и так вот скитаюсь.
       - Пойдемте со мной, - сказал незнакомец. - Вы найдете у меня приют и проведете здесь праздник.

       Юноша стоял, растерянно глядя себе под ноги. После некоторого размышления он спросил:
       - И какой это праздник?
       - Праздник Рождества Христова. Ведь завтра Рождество!

       Лицо юноши исказилось, глаза наполнились слезами. Повернувшись к стене дома, дрожащим голосом он проговорил:
       - Уже Рождество, как быстро!

       Незнакомец подошел к юноше, взял его за руку:
       - Успокойтесь, идемте же со мной, отогреетесь. Ведь вы озябли?

       Юноша поднял глаза и проговорил:
       - Ведь вы не знаете, кто я и откуда.
       - Для меня безразлично, кто вы и откуда, я уверен, что вы один из грешников, и хочу, чтобы вы провели у меня праздник.

       С этими словами он взял юношу под руку, и они вместе зашагали по тротуару. Вскоре они скрылись в ярко освещенном проеме дверей большого дома. Пройдя несколько дверей, они вошли в длинный коридор.

       - Откуда вы взялись перед этим киоском? - спросил мужчина.
       Юноша хотел что-то ответить, но не успел. Перед ними открылась дверь, и они вошли в небольшую, уютную комнату. Облегченно вздохнув, юноша опустился на предложенный ему стул у самой печки. Хозяин дома оставил его одного. Юноша с любопытством рассматривал стены комнаты. Прямо перед собой он увидел слова, оправленные в рамку: "Предай Господу путь твой и уповай на Него, и Он совершит". А справа над книжной полкой висело зеркало. Молодой человек увидел в нем длинноволосого, грязного оборванца.

       - Как здесь хорошо! - подумал он и невольно вспомнил радостный день в кругу своей семьи. Вспомнил и ушедшую пору детства, тюрьму, последние дни, проведенные им за городом в сырой яме...

И на сердце стало еще тяжелее. Из-за приоткрывшихся дверей соседней комнаты донесся до него веселый детский голосок, звуки гитары. В комнату вошел хозяин, держа в руке белый сверток.

       - Пожалуйста, вот вам белье, наденьте это, - сказал он.
Юноша нерешительно поднялся, сбросил с себя пальто. Хозяин вздрогнул при виде такого исхудалого тела, которое виднелось через рваную рубашку.
       - Вы уже давно не сбрасывали свое пальто, не так ли? - заметил хозяин.
       - Да, - ответил юноша, - с тех пор, как вышел из тюрьмы. Хозяин покачал головой и снова удалился из комнаты. Вернулся он с костюмом в руках:
       - Вот возьмите. Он поношенный, но чистый.

       Когда юноша умылся, переоделся, они вместе с хозяином вошли в другую комнату. В углу сияла елка, вокруг нее бегала девочка.
       - Галя, - обратился к ней хозяин, - расскажи стишок.
Девочка, смущаясь присутствия незнакомца, покраснела, но все же подбежала к елке и проговорила:
       - Радость, радость, торжество, ныне праздник - Рождество. Хозяйка дома взяла гитару и запела рождественский гимн.

       Но вот прозвучал последний аккорд, и воцарилось молчание. Было тихо, и только часы нарушали эту святую тишину своим умедленным боем. Юноша склонил голову, тяжело вздохнул, и вдруг послышалось сдержанное всхлипывание.
       - Что с вами? - спросил хозяин.
       - Ничего, господин, я только вспомнил, что когда-то эту песню пела и моя мама в рождественский вечер. Много лет прошло с тех пор, как я слышал эту мелодию... Забыл слова, забыл ласку матери, любовь отца. Он зарыдал.

       Хозяин подвинул ближе к нему стул, успокоил его и спросил:
       - Ваши родители умерли?
       Юноша ответил:
       -Мы жили в одной деревне на юге России, там было хорошо. Я был единственным сыном у своих родителей, но не послушался добрых наставлений отца, сдружился с плохими товарищами. В результате попал на два года в тюрьму. Выйдя из тюрьмы, я возвратился в свое селение, но вместо нашего дома я застал одни развалины. От соседей я узнал, что моих родителей за какую-то веру сослали в Сибирь. Тяжело было на сердце. Я стал скитаться по миру. Потом опять попал в плохую компанию и за убийство меня посадили на семь лет. Две недели тому назад я вышел из тюрьмы. Скитался по городу, ночевал в сырых ямах. О судьбе своих родителей я ничего не знаю.

       Юноша тяжело вздохнул и замолчал. Слезы текли по его лицу. Хозяйка, сдерживая рыдания, вышла из комнаты.
       - Как ваше имя?
       - Сергей.
       - А... а... как... - хозяин задыхался от волнения, - а как фамилия и отчество?
       - Сергей Миронович Купцов, - ответил тот.

       При этих словах лицо хозяина побледнело:
       - Сын наш! Ты же мой сын! Нашелся! О Боже!

       В комнату вбежала хозяйка и бросилась на шею юноши. Молодой человек не мог понять случившегося. Лишь спустя некоторое время до него дошло, что добрые люди были его родителями.

       Поняв все, юноша залился слезами, но это не были слезы скорби и печали, которые так долго сопровождали его. Это были слезы радости и счастья. Неописуемая радость наполнила родителей и сына. Вскоре среди ночной тишины понеслись к престолу благодати молитвы благодарения счастливого отца и матери, а также молитва потерянного и возвратившегося сына. Эта святая ночь была для них самой счастливой ночью перед Рождеством. Ибо в эту ночь родился Христос в измученном сердце их несчастного сына, и для него настало истинное Рождество.