Бог поднял меня со дна жизни
Бог любит всех нас! Всегда, везде. Он стучит в каждое сердце и ждет нас. Чтобы понять это, мне потребовалось прожить 30 лет и пережить много горя. Но Бог нашел меня, явил Свою милость и спас меня. Аллилуйя! Я расскажу вам свою историю.
Я рос в семье врачей в глухом таежном уральском поселке. Учился хорошо, занимался спортом, был активным участником жизни школы. По окончании школы поступил в медицинский институт г. Перми. На 3-м курсе женился. Несмотря на то, что работал в двух местах, денег не хватало. Затем перевелся на военно-медицинский факультет при Самарском медицинском университете. В это время шла война в Чечне. Поэтому нас, будущих военных хирургов, готовили к службе в экстремальных и боевых условиях. При распределении я написал рапорт с просьбой о направлении меня в Чеченскую Республику. Все, в том числе и моя жена, смотрели на меня как на сумасшедшего. Но я поехал.
За время службы (а служил я в спецвойсках - в горно-пехотной разведке) было большое количество случаев, когда я должен был погибнуть. То мои солдаты, которые пренебрежительно относились к каскам, чуть ли не насильно надевают мне на голову каску, а через полчаса мне в голову стреляет снайпер. Каска выдержала, а я отделался несколькими часами бессознательного состояния. То перед выходом на боевое задание бойцы дарят мне бронежилет VI уровня защиты - и снова выстрел, теперь уже в область сердца. То граната, взорвавшаяся в 2-х метрах от меня... Тогда я думал, что причиной моего везения является его величество случай. Бойцы также заметили, что мне везет и радовались, когда с ними на задание отправляли меня.
Война закончилась. Увольнение. Поиск работы на гражданке. Я считал, что я герой, а мне в лицо: «Мы тебя туда не посылали» и «Такие нам не нужны». Вдруг неожиданно узнаю, что есть место хирурга в том поселке, в котором я вырос. Еду туда, устраиваюсь. Но работа военного хирурга в корне отличается от работы хирурга участковой больницы. Сходство лишь в том, что я снова «один на всех».
Пришлось перестраиваться на ходу, учиться заново.
На войне пили все. Пили от страха. От боли за друзей. От ненависти. Чтобы не видеть грязь и предательство. Пили много. На гражданке я стал пить, точнее, продолжил, чтобы не помнить. Уволили по «33» из одной больницы. Через полгода - из другой. Потом понеслось: 2-3 месяца работы и очередное увольнение. Запой. Новое место, и снова: 2-3 месяца работы и увольнение. Весной 2003 года меня жестоко избивают на улице в моем любимом городе и бросают, забрав все документы и деньги. Очнувшись, я понял, что умираю. Понимаю, что что-то внутри меня сломано очень серьезно. Снова повезло - рядом был ночной магазин, и работавшая там сердобольная женщина вызвала «скорую». Госпитализация в больницу. Диагноз: закрытая черепно-мозговая травма, разрыв левого легкого, травматический шок II ст., острая кровопотеря II ст. Операция. Полтора месяца в хирургическом отделении. Вышел оттуда. Оглянулся вокруг: документов нет, работы нет, денег нет, семьи нет. Родные не приехали в больницу ни разу. Через неделю - день рождения, 30-летие. Ну, думаю, пойду я куда глаза глядят. И пошел бомжевать.
Пермь, Вологодская область, Москва. В Москве прибился к компании, называющей себя «бродягами». Научился выживать и в этих условиях. Несколько раз нас били скинхеды. Отлеживался, снова бродяжничал.
Понимал, что скоро зима, надо что-то менять. Жили-то ведь под кустом в буквальном смысле. Снова мне повезло: познакомился с девушкой, которая ехала в Курскую область из мест лишения свободы и по пьянке застряла в Москве. Ни денег, ни документов у нее, конечно, тоже не было. В течение 3-4 недель она бродила с нами, подзаработала немного денег (сдавала бутылки, банки, цветной металл). Собралась ехать домой, ведь дома ее ждали больная мать и две малолетние дочери. Мужа нет. В общем, она предложила мне ехать к ней. Возможность перезимовать за помощь по хозяйству. А там видно будет.
В это время я пил уже страшно много. Ежедневно мне требовалось 1,5 литра чистого спирта. Симптомов «белой горячки» еще не было, но заснуть без 100 грамм уже не мог. Умом я понимал, что несусь на бешеной скорости в пропасть, но остановиться уже не мог. А тут появилась возможность хоть кому-то помочь, может, и мне кто-то поможет. Так рассуждал я. Поехали мы в Курск на электричках. До Орла доехали спокойно, а потом напились и потерялись. Делать нечего: я доезжаю до Курска. Попытался найти ее следы в области. Половину области прошел пешком - безрезультатно. К началу декабря оказался во Льгове на железнодорожном вокзале. На улице холодно. Моя одежда не согревала меня. Милиционеры, обыскав меня и не найдя денег, выгнали на улицу. Побродив около 2-х часов, я совсем замерз. В голове осталась одна мысль - согреться. Меня трясло - оказалось, это была лихорадка.
Оглядываясь на прошедшую жизнь, я понял в тот момент, что это конец. Все, что было, - потеряно, а впереди - тьма. До моего сознания дошло, что это уже действительно конец пути. Я стал искать место, где бы я смог хоть ненадолго заснуть, хотя и понимал, что если засну, то уже не проснусь никогда. Представляете, о чем я мечтал в эти минуты? Врач, боевой офицер, хирург, глава семейства и, наконец, бомж мечтал об уголке, где он смог бы спокойно умереть! И тут явилась милость Божия - меня окликнула какая-то женщина. Что она делала на улице ночью, в мороз? Что ей надо? Почему она не оставит меня, ведь мне нужно так мало: всего лишь уголок, чтобы умереть? Но Бог боролся за мою душу до конца. Эта женщина, ее зовут Тамара, дежурила в ту ночь, сторожила Льговский хлебозавод. Что ее заставило выйти на улицу и окликнуть незнакомого мужчину, проходившего мимо? Она привела меня в сторожку, где было очень тепло. Напоила горячим крепким и сладким чаем. Накормила. Она меня не боялась и ничего не просила взамен. И еще она сказала, что есть Бог, Который любит меня и хочет меня спасти. Она рассказала о себе и о том, как она пришла к Богу. Я задумался: в этом что-то есть. Впрочем, у меня не было выбора - или на улицу, а это значит - смерть, или к Богу. «Умереть никогда не поздно, - подумал я, - схожу-ка я к этому их Богу, посмотрю, авось?» Члены льговской церкви собрали мне на дорогу денег. Тамара дала мне адрес церкви в Курске. С этого момента Бог вел меня. Моей или чьей-либо воли во всем остальном было ничтожно мало, если она вообще была. Пастора в церкви на тот момент не было. Первый, с кем я познакомился, был Гена Костюченко. Он «передал» меня в руки моей второй мамы - Веры Ивановны Дегушевой. Он так сказал тогда: «Вера, иди сюда, тут к тебе пришли». Вера Ивановна привела меня в молитвенную группу. Сестры помолились за меня, а Олечка Чекулаева подарила мне Новый Завет. Все вместе они решили, что первое, что можно сделать, это «сдаться властям». Мне нашли провожатого и направили меня в спецприемник. Это было 4 декабря 2004 года.
В приемнике меня поместили в камеру. Ночью у меня поднялась температура, появился частый жидкий стул. Соседи по камере вызвали фельдшера. Оказалось, что у меня температура 40 градусов. Она сделал укол - литическую смесь, а примерно через полчаса на градуснике снова 40 градусов. Вызвали «скорую». Врач «скорой» заподозрил кишечную инфекцию, и меня отвезли в филиал инфекционной больницы им. Семашко. В течение 10 дней врачи не знали, что со мной. Они думали, что я притворяюсь. Только после консилиума с участием профессора, зав. кафедрой инфекционных болезней, главного врача больницы им. Семашко и других врачей был установлен диагноз: брюшной тиф (вспомните: в то время первые страницы местных газет пестрили заголовками типа: «В Курск пришел брюшной тиф», - прим. ред.). Лечение длилось полтора месяца, и все это время Вера Ивановна регулярно посещала меня, рассказывала о Боге, о том, Кто Такой Иисус и что Он сделал для нас и для меня лично. Господь побуждал ее сопровождать меня. И после выписки Вера Ивановна повезла меня в церковь к Александру Александровичу. Пастор как-то сразу поверил мне и поселил меня в церкви. За все эти месяцы я все больше узнавал о Боге, о Его милости, о Его любви ко мне. Во мне крепла и росла вера. Самое первое, что Бог сделал по моей просьбе, это избавил меня от алкогольной зависимости. Я просто попросил, а Он просто освободил! В день Пятидесятницы я принял водное крещение. А днем раньше - крещение Духом Святым.
Я благодарю Господа, что Он буквально вытащил меня из могилы, что Он явил мне, лично мне, Свою милость и любовь. Я благодарю Господа Иисуса Христа, что Он Духом Своим Святым живет во мне и побуждает меня стремиться к Нему, стремиться быть похожим на Него. Я благодарю Бога за то, что Он есть! Аллилуйя!