Никки Круз: история спасения из ада

 

          - Я родился в 1938 году в Пуэрто-Рико в семье, увязшей в колдовстве. Мой отец был священником сатаны, мама была колдуньей. Родители были глубоко погружены в шаманство и черную магию. Колдуны приходили к нам домой и, входя в транс, просили сатану быть их богом и совершать чудеса. Мой отец много раз по три-четыре дня лежал на диване недвижимым, а его душа «странствовала»... Когда я родился, меня посвятили сатане, помазали голову кровью. Я стал наследником отцовской мантии. Так что над моей жизнью висело проклятье. Когда я был ребенком, мама ни разу не поцеловала меня, и я ее тоже - никогда. Я не испытал никакой ласки. Когда мне было года три-четыре, мама сильно избивала меня. Много раз я без сознания лежал в луже крови. Иногда отец бросал меня  голым в голубятню, где я громко плакал, а голуби от испуга царапали меня до крови. Трудно поверить, что так было. Но это правда. А любовь ведь передается через мать и отца. В четыре года я впервые захотел себя убить. Меня жестоко избивали до восьми лет, называли уродом, гадёнышом. Понимая, что мама не любит меня, я возненавидел ее. Я кричал от душевной боли. Когда она последний раз избила меня, восьмилетнего, я поклялся, что никогда в жизни не буду любить никого и никогда не заплачу. А в  пятнадцать лет я оказался в Нью-Йорке в страшной бандитской группировке «Мау Маус», названной так в честь кровожадного африканского племени. И уже в 16 лет я сам возглавил ее.

          - Выходит, банда как бы восполнила то, что Вам не дала семья?

          - Да. А чего еще ожидать, когда у тебя нет семьи? Ведь я хорошо помнил слова, когда-то сказанные мне матерью. Однажды  она схватила меня за волосы и стала стучать моей головой о стену... У меня текла кровь... Я пытался посмотреть ей в глаза, чтобы увидеть в них хоть что-то человеческое, а увидел лишь холод и ненависть. Она кричала мне: "Ты не мой сын, я не люблю тебя... Уходи из моей жизни, я не хочу видеть тебя..."

          Когда я приехал в Нью-Йорк – в город, в котором нужно иметь глаза и на затылке, - я не мог позаботиться сам о себе. А в банде заботились друг о друге. Банда предлагала тебе безопасность и силу. Конечно, ты понимаешь, что умрешь молодым. Но я уже умер, когда мне было восемь лет, когда мать сказала, что не любит меня. Так чего мне еще было терять? Я уже был мертв.

          В банде действуют жесткие моральные принципы. Там  верят: будь окружение каким угодно злобным, здесь позаботятся друг о друге. Там не допускают измены. Поэтому ты готов умереть за своего, как любой из банды - за тебя. И если кого-то убивают, ты чувствуешь большую потерю. Вот почему ее называют своей семьей. Понятно, почему свою жизнь в прямом смысле отдаешь банде. Это семья дикарей, но со своими нормами.

          - Но выживая таким образом, Вы все-таки умирали, деградировали?

          - Да, но тогда я не осознавал этого. Было безразличие к физической боли... Меня могли резать, в меня могли стрелять... Я мог взять сигарету и погасить ее рукой или губами - это было легко, потому что мама научила меня одной вещи - жить с физической болью. Я должен был умертвить свои чувства и мысли... Сплошной холод, нет никаких чувств, кроме ненависти.

          О любви не было и речи. Я не верил в любовь, не верил в то, что меня кто-то может любить. В банде у меня была девушка. В день ее рождения  я украл в магазине два шикарных платья и подарил ей. Они ей очень понравились, и она мне была благодарна за этот подарок. Эта девушка шепнула мне: «Никки, я люблю тебя…» Тогда я схватил ее и начал трясти. Я кричал: «Никогда не говори мне больше этого. Я не люблю тебя… Для меня ты просто вещь, не более…»

          - Ваша банда ведь не была невинной группкой шалопаев, слоняющихся на углу у пивного бара с сигаретами в зубах... Вы были опасны?

          - Мы совершали много преступлений. Бывало, с крыши дома следишь за жертвой, как за зверем в джунглях. Он открыто идет. С крыши целишься в его голову, нажимаешь на курок, и... наблюдаешь, как он, дернувшись, падает. Стреляешь еще, чтобы наверняка. Ненависть к другой банде настолько была сильна, что ночью шли в морг, выкрадывали тело, вывозили, разрезали на куски и оставляли на улице. Невинных старались щадить. Иногда ночами, когда парни были сильно пьяными, они ходили на «охоту» за «лисами». Так называли девчонок, которых они ловили и насиловали.

          - Вы опускались все ниже...

          - Опускался в глубины ада. Много раз думал о самоубийстве. Когда меня задержала полиция, то меня изолировали от всех других заключенных, потому что я был опасен. Суд направил меня на лечение к психиатру. И тогда я познакомился с доктором Гудманом. Он провозился со мной полгода. Потом сказал мне напрямик: «Ты холоден. Я пытался проникнуть в тебя, бил тебя в грудь, чтобы вызвать в тебе хоть какую-то ответную эмоциональную реакцию. Но ты совершенно безжизненный, ты очень опасен. Я ничего не могу сделать для тебя, Никки! Ты шагаешь прямо к тюрьме и к электрическому стулу. В ад. И для тебя нет надежды. Ты погиб». Это были самые страшные слова, которые профессиональный врач может сказать человеческому существу!

          - Но по милости Божией слова эти не сбылись!

          - Бог стал моей последней надеждой, а я никогда не интересовался Им. Я никогда даже на секунду не задумывался о Нем и не почитал Его. Поэтому я был смущен, смущен!.. Этот человек, пастор Вилкерсон, как будто с неба свалился в наш район. Полицейские предупреждали его: "Они убьют Вас. Это джунгли, это поле битвы. Единственное, что нам останется, - прийти и забрать Ваш труп". Вилкерсон с великой убежденностью ответил им: "Со мной будет Бог!" Полицейские сказали: "Надеемся, что Он пойдет с Вами, потому что мы с Вами не пойдем!"

          Бог положил на сердце этому человеку великую любовь, которая заставила его приехать в самый большой город страны, Нью-Йорк, с вестью надежды. Всего за две недели до этого мой психиатр сказал: "Никки, ты шагаешь к электрическому стулу и в ад!" А Вилкерсон сказал: "Нет, это неправда! Есть небо, есть Бог. Есть Иисус Христос, Который умер за твои грехи, отдал Свою жизнь за тебя, точно так же, как ты готов отдать свою за друзей, за членов твоей банды, парней и девчонок. Есть Бог, Который действительно живой Бог. Его Имя мы помним. Когда кто-нибудь из вас умирает - никто не помнит вас, вас больше нет. А Иисус есть всегда. Он воскрес из мертвых!"

          Это была самая важная весть из всех тех, которые я когда-либо слышал. А я подошел к нему и начал его бить. Я не отпускал его. Я пинал его, плевал на него, обзывал самыми грязными, отвратительными, мерзкими словами, которые только можно найти в нецензурном языке. Я проклинал его самого, его Бога и все на свете. Как дикий зверь, я прыгнул на него, вцепился в его волосы и начал бить его головой о стену. Точно так же, как когда-то меня била моя мама... А этот тип, не обращая внимания на боль и кровь, сокрушенным голосом сказал посреди шума на улице, в присутствии трехсот свидетелей: "Никки, я не боюсь. Я пришел сюда, чтобы передать тебе весть с неба. Я пришел, чтобы сказать тебе: «Никки, Иисус любит тебя!»

          И когда он сказал мне это, я отступил. Я посмотрел на него. А он сказал: "Если хочешь, ты можешь меня убить. И я знаю, что ты способен на это. Но хотя ты убьешь меня и разрежешь на тысячи кусков, и разбросаешь их на улице, помни: каждый кусок будет кричать: «Никки, Иисус любит тебя!»" И это сразило меня. Это было, как удар в самое сердце. Я сказал: "А этот тип упрямый!"

          Две недели спустя я пошел послушать этого человека. Но пошел не один, а взял с собой для охраны 70 парней, чтобы слушать этого тощего типа. К моему большому удивлению там уже было две тысячи собравшихся, в том числе 12 банд. Мы пришли подготовленными, я принес заряженный 22-калиберным пистолет… В тот вечер в течение семи минут, хотя я был совершенно вне себя, полностью взвинчен, потому что принял наркотики, - что-то случилось со мной.

          Вилкерсон рассказал, для чего Иисус пришел на землю. Распятие Иисуса Христа  - это то, что меня действительно тронуло. Оно встало так живо перед моими глазами, что мне показалось, я присутствовал там и видел, как Он умирал. И это глубоко поразило меня… Он, Иисус, Друг - лучший Друг, Которого ты мог бы заиметь. Он не политик, который обещает многое, но не исполняет. Он обещает тебе вечную жизнь. Он обещал умереть за тебя - и Он исполнил это. И я уважаю такого Иисуса. Это было первый раз в моей жизни, когда я почувствовал уважение к кому-то. И это уважение заставило меня встать на колени перед моим Спасителем Иисусом Христом.

          Христос так удивительно вошел в мою жизнь! Он забрал это ужасное бремя, это проклятье, эту ненависть, которые меня так тяготили. Он излил на меня Свою любовь, и я сам стал способен любить. Слава Иисусу!

          - А что было потом?

          - Я отдал свою жизнь Богу и ушел из банды. Стал посещять собрания верующих, пошел учиться в Библейский колледж. В колледже я познакомился с прекрасной девушкой Глорией, которая стала впоследствии моей женой. Мы  стали жить в Нью-Йорке, где основали организацию, которая помогает трудным подросткам. Я езжу по всему миру и проповедую Евангелие бандитам, и они спасаются… Я самый счастливый человек в мире, потому что тысячи людей пришли к Богу, услышав мои слова о Христе. Но своей главной победой я считаю то, что привел к Богу мою мать, а также отца и братьев. Я простил своих родителей и попросил их простить меня.  

          Хотел немного сказать об обращении моей матери. Она была уже при смерти, когда я приехал к ней. Мне было очень трудно простить ее. Но благодаря молитвам верующих людей и помощи Божьей узы проклятья были разрушены. Бог в те дни не только освободил мою мать от демонических сил, не только простил ее, Он продлил ее жизнь еще на 27 лет. Слава за это Господу!

          - Никки, у Вас прекрасная жена и четыре дочери, а сегодня уже и внуки! Вы настоящий семьянин. Скажите, насколько тяжело совмещать заботу о большой семье и служение?

          - Да, я действительно семьянин! Более того, я могу с уверенностью сказать, что наибольший успех моей жизни – это семья. Я всегда старался делать всё, чтобы созидать семейный очаг. Но похвалиться тем, что этот успех - заслуга только лишь моих стараний, я не могу. Огромным и бесценным вкладом в построение наших отношений стала та жертвенность, которую проявила моя жена Глория. Она понимала, что быть женой служителя – это тоже служение. И очень часто, когда наши дети болели, у их кроватки сидела именно она. Забирать детей из школы, проверять дневник – многие хлопоты легли на её хрупкие плечи. Но она достойно прошла все испытания. И я её очень люблю!

          - Сегодня Вы ездите по всему миру и несете  Евангелие тем людям, которые являются бандитами, преступниками. Вы также работаете с трудными подростками и детьми, брошенными, оставшимися без семьи, подвергавшимися насилию. Во время разных поездок и конференций порой за  Вами бегают дети и кричат: «Никки, мы тебя любим!» Вас же обнимают и, прильнув к Вашему плечу, плачут главари банд. Почему так происходит?

          - Когда я проповедую, я говорю о тех сферах жизни собравшихся людей, которые особенно волнуют их, я говорю о боли, которую они переживают, находясь в тех проблемах, в тех грехах, которые их поработили. Они начинают понимать, что Никки когда-то испытывал то же самое и он благодаря Богу справился с этим. Значит, и я смогу справиться, хоть мне и больно.  Один парень сказал мне: «Я всегда понимал, что быть жестоким – это способ выживания». Но когда я начинаю говорить таким, как он, о тех эмоциональных травмах, которые несет с собой этот образ жизни (а это очень болезненные переживания), то вижу, как потом эти самые люди выходят на сцену, плачут и каются перед Богом.  

          - Уже будучи верующим человеком, переживали ли Вы тяжелые времена в своей жизни, когда Вам приходилось бороться с самим собой, когда Ваше прошлое давало о себе знать? Как Вы победили все это?

          - Да, конечно, я переживал такие времена. Однажды, когда я был в Гватемале и выступал сразу перед двумя бандами, в то самое время в Пуэрто-Рико похитили моего родного брата. Я привел его к Богу, и он служил Ему много лет. Похитил его молодой парень, которому мой брат помогал на протяжении пяти лет. Я выступаю и делаю призыв перед тысячами бандитов, и они выходят и обращаются к Господу. А в это самое время такой же бандит убивает моего брата. Узнав о случившемся, я немедленно вылетел оттуда. Когда я прибыл в Пуэрто-Рико, это был самый тяжелый опыт для меня, это была самая тяжелая речь, которую мне доводилось говорить на похоронах и вообще. Мне приходилось бороться в разуме. Впервые после того, как я  стал христианином, я вдруг почувствовал свою слабость и уязвимость.  Меня атаковало множество мыслей, и это были нехорошие мысли. Я знал, что могу уничтожить этого парня за секунду. И мне приходилось бороться с собой. Так продолжалось до тех пор, пока однажды я в слезах не упал на колени пред Богом. Я говорил, что не понимаю, почему меня преследуют эти плохие мысли, что я не хочу этого. Через некоторое время я простил убийцу моего брата.

          Были и другие тяжелые времена в моей жизни, но я не разочаровался в Боге. Я по-прежнему люблю Иисуса и хочу быть Ему верным до конца. Ведь Он столько сделал для меня!